Манечка росла застенчивой тихой девочкой: не дралась, не ругалась, пасуя перед жизненными трудностями. Все складывалось, как складывалось, а она покорно принимала.
Так шло, пока она не повзрослела и не вышла замуж. Молодая семья ждала ребенка и жила в отдельной комнате заводского общежития — тесно, но хоть что-то.
У молодых подходила льготная очередь на жилье: в следующую новостройку они точно попадали. Жизнь была прекрасна, пока сарафанное радио не донесло, что дом уже строится, а квартиры благополучно поделили без них.
Что было делать? Манечка посмотрела на мужа, но поняла — не вариант. И сама записалась на прием к ответственному «жилищному» лицу. Как и что она будет говорить — не представляла, и зашла в кабинет, трясясь, как осиновый лист:
— Здравствуйте, — голос сорвался на первом же слове.
Чиновник, глянув на ее заметный живот, поспешно налил в стакан воды. И не зря.
Потому что Манечка истерику не планировала, но она случилась сама собой на нервной почве. Все, что проговаривалось в страстных монологах, теперь вырвалось наружу:
— Где же ваша хваленая социальная справедливость? — заикаясь, выкрикивала женщина. — По какому праву очереднику №5 не досталось жилья в 16-ти этажном доме?
Какого ребенка я рожу, добиваясь истерикой принадлежащего мне по праву жилья? Куда еще нужно идти или писать, руководству города, области, страны?
Икая и захлебываясь слезами, Манечка, тем не менее, вещала вполне здравые и чреватые вещи. Чиновник впечатлился и вызвал «на ковер» клерка, который вел учет квартир.
Ушлой барышни не оказалось на месте, что подлило масла в огонь начальственного гнева. Выпив за компанию с зареванной Манечкой воды, чиновник гарантировал ей немедленную проверку жалобы и победу справедливости.
До сих пор она вспоминает этого человека добрым словом: через 2 дня ее вызвали, и сквозь зубы все-таки предложили добытую в бою квартиру…
Это был дебют. А когда родился ребенок, нужно было отстаивать уже любимое чадо. «Рубиконом», после которого она «качала права» умело и успешно, стала история с водой.
Молодая семья получила квартиру в доме, вода в который подавалась насосом бойлерной. И чтобы не отвлекаться на устранение проблем в выходные дни, мудрые сантехники уменьшали ее напор. Им было хорошо, а вот жильцам верхних этажей — не очень.
И если у соседей внизу вода худо-бедно, но еще шла, то у Манечки ее уже не было. Никакой. Выходные превращались в нервотрепку, а многодневные праздники — в катастрофу: семья часто переходила на сухомятку, а в квартире пахло пеленками и канализацией.
Манечка месяцами звонила, просила, требовала, но водоканал кивал на бойлерную и наоборот…
После «безводных» новогодних праздников, Манечка дошла до точки невозврата. Ей уже хотелось не переговоров, а крика, крови и мести. Узнав адрес какой-то ответственной конторы, она посадила малыша на санки и поехала сражаться.
Ребенок был пугливый и упитанный. Пока мамаша тащила его по крутой лестнице на второй этаж, он испугался и зашелся в могучем реве. Колоритная парочка смела секретаршу, пытавшуюся встать у них на пути, и ввалилась в кабинет начальника.
Там шло какое-то совещание, но злой взопревшей Манечке было уже все равно. Оглядевшись, она посадила чадо, обрывавшее ей руки, прямо в шубе и валенках на один из столов. Народ, обалдевший от нахальства мамы и вопля ребенка, мгновенно исчез.
Начальник остался, пытаясь взять ситуацию под контроль. Манечка злорадно усмехнулась: она знала своего сына! Поэтому, не теряя времени, просто перекрикивала его:
— До каких пор Вы будете издеваться над нами?! — гневно вопила она. — Полгода регулярно оставляете верхние этажи, сплошные семьи с детьми, без воды, и хотите спокойного разговора? Скажите это моему ребенку, который живет без чистой одежды, купания и нормального питания!
Манечка кричала громко и вдохновенно. Сын не отставал, и у всей конторы закладывало уши. Начальник смотрел уже испуганно:
— Женщина, милая, успокойтесь! И ребенка успокойте! — просил он.
Но посетители перестали кричать, только когда выбились из сил.
Манечка подошла к сыну, машинально расстегнула шапку, ослабила шарф. Потом выпила водички прямо из графина и пугающе спокойно обратилась к чиновнику:
— А у вас, вижу, с водой все в порядке. Вот и чудесно! Дорогу сюда мы теперь знаем, и как только останемся без воды, придем к вам жить. И стирать. И мыться. А за громкость извините — нервы, сами понимаете…
Развернулась, и поплелась к выходу, согнувшись под тяжестью своего сокровища и неравного боя с жизнью. Но даже такая, худая и замученная, она вызывала невольное уважение. Никто из окружающих не проронил ни слова. После этого случая перебои с водой прекратились…