Матвей пришел под утро. Поздоровался, прошел в комнату, снял с антресолей дорожную сумку и начал складывать одежду. Три женщины вопросительно смотрели на него. — Матвей, ты ничего не хочешь нам сказать? — А еще, может, ты скажешь, где был до пяти часов утра.
— Скажу. Был там, куда ухожу сейчас. Я ухожу от тебя, Нина, совсем ухожу, я полюбил другую женщину. Эти слова словно обухом по голове ударили Нину.
— Папка, а как же мы? — Половину зарплаты стану отдавать вам до тех пор, пока не получите дипломы и не устроитесь на работу. Девочки, вы уже взрослые и должны меня понять. У нас с Еленой будет сын. Вы-то взрослые, а его поднимать надо.
Нина, если что в деревне тяжелое что-то делать надо, я съезжу и все сделаю. Машину я оставляю вам. Нина после первых его слов села на диван, так и осталась сидеть. Увидела свисающий рукав рубашки из-под змейки, запирающей сумку. — Рубашку заправь.
Матвей не понял и начал запирать вторую сумку, давно, видно, собранную и дожидавшуюся своего часа. — Ты прости меня, Нина, уж так получилось. — У дочерей прощение проси. — Они меня поймут. До свидания. Положил ключи на тумбочку у входной двери и вышел.
Появился Игорь в спортивных брюках, спросил: — Что это вы так рано поднялись? — Пойдем, Игорюша, досыпать, — сказала Валерия. Мама, и ты поспи, еще так рано. — Что случилось, все-таки?
— Потом, Игорюша, потом все расскажу. Нина тоже легла на диван и все думала, думала о том, что вот случилось только что. И себя винила: — От хорошей жены мужья не сбегают. Значит, и ее вина есть в том, что Матвей ушел из дома.
Да, конечно же, есть. Она при всяком удобном случае торопилась в деревню, к родителям или к себе, на дачу. Ей бы пораньше поинтересоваться, какие такие командировки через выходной, а то и чаще.
Ей бы побольше внимания уделять мужу, а у нее на первом плане дочери, потом работа, родительский дом, дача. Год назад, да, наверное, год, ей захотелось ласки от мужа, целовала его, склоняя к близости. Он мягко отстранил руки, сказал: — Устал, Нина, командировка была тяжелая.
Она обиделась и ушла на диван. Все ждала, что он подойдет, перенесет ее в кровать. Не дождалась. И уже свыклась со своим новым положением. Только в деревне приходилось ложиться вместе, но и там он засыпал сразу же, а ей было стыдно вымаливать любовь.
Так что за последнее время их сексуальная жизнь сошла на нет. Ей уже и самой стало казаться, что такое поведение мужа — это норма. Нина даже в самом страшном сне не могла представить, что муж может куда-то уйти из семьи. И вот это случилось.
Как ей теперь с этим жить?! Вечером она позвонила жене Андрея Наташе, попросила ее прийти в кафе «Мороженое» для разговора. Наташа подсела к столику, спросила: — Давно не была на даче? — Давно, у меня все Матвей ездит…
— Продаете дачу? — Может быть и придется, ведь Матвей от меня ушел. — Давно? — ахнула Наташа. — Утром. — Так это он пошутил, вернется. — Этим не шутят. Я ведь чего хотела узнать, может, он с твоим Андреем чем-нибудь делится?
К кому хоть он ушел? — Может, и делились, только я-то ничего не знаю. Андрей никогда ничего не говорит. Знаешь, что я тебе скажу, подруга, все, что на свете ни делается, все к лучшему. Е
сли бы было по-другому, то и поговорки бы такой не было. Нина, мой тебе совет, вычеркни из своей жизни двадцать лет, которые с ним прожили. — Было бы не так обидно, если бы он гулял или пил, или был бы плохим хозяином, а то все при нем. — Нина, плохие и другим бабам не нужны.
Может, ему женской ласки не хватало. Мы, бабы, детей всегда выше ставим мужиков, а им ведь тоже ласковые слова нужны и в постели полное удовлетворение.
— Так мы уже давно спим отдельно. Девочки взрослые, старшая замуж вышла, вроде уж и стыдно. — Вот в этом твоя ошибка, подруга. Нельзя мужика без секса оставлять, он его сразу же начинает на стороне искать. Так уж они устроены, мужики, без этого дела прожить не могут.
— Наташа, ты все-таки узнай у Андрея, только чтобы он не догадался, что я спрашиваю. — Попробую что-нибудь разузнать. Доели мороженое, вышли на улицу, а там уже зима «гуляла» между высоких домов. Спрятав лицо в воротник куртки, Нина шла навстречу ветру и зиме.
Ей до боли душевной захотелось тепла. Дома, за ужином, она сказала. — Ребята, я, пожалуй, поеду в деревню на эти выходные. — Ты чего, мам? Кто же ездит в начале ноября в деревню? Деревня — она для летнего отдыха, ведь правда, Кристина?
— Там и делать сейчас нечего, — поддержала сестру Кристина. Ей хотелось побыть одной. Ехать на электричке или в автобусе, сесть у окна и сделать вид, что засыпает, и думать, думать, перелопачивать в голове события последних дней.
Нина направилась к автобусу и тут же услыхала голос отца: — Нина, доча, я здесь, садись в машину, сейчас мать дождемся и поедем. — Папка, чего приехали в поселок, магазин не торгует, что ли? Так нынче пятница — рынок в поселке, вот и хотели кое-что посмотреть из хозяйственных товаров.
— Вроде среда — базарный день? — И пятница тоже. Как хорошо теперь с машиной-то, какие вы молодцы, что нам ее подарили. Да и Матвей выбрал машину по себе, не ломается, не гремит. Одно удовольствие на ней ехать.
А Матвей что же не ездит? Соскучал я без него. В командировках, поди, все время? — Папк, ушел от нас Матвей, в бессрочную командировку отправился, к другой бабе. — Ты что, доча, разве так шутят?
— Если бы это шутка была. — Как ушел? — А как уходят? Чемодан собрал, сказал, что полюбил другую, и та ждет от него ребенка, обещал помогать, пока учатся дочери. — Вот это фортель выкинул любимый зятек!
Я ведь его как сына любил, не то, что Любкиного брандахлыста. Что же делать-то теперь, а, Нина? — Привыкать жить одной. Папка, почему он со мной так поступил? Разве я давала повод для этого?
— А вот терзать себя, доча, не надо. Пусть на его совести все будет. — Может, маме пока ничего не говорить? — Можно и так. Да разве утаишь от матери. Она как подошла к машине, поцеловала Нину, так сразу и насторожилась.
— Что, Нина, случилось? Какая-то ты не такая нынче. — Устала, утром на пятичасовой автобус торопилась, и Игорь из-за меня не выспался. Возил на вокзал. — А Матвей что же не соизволил проводить? Нина переглянулась с отцом. — Значит, с мужем поругались? — Не ругались. Мы разводимся, мама.
— Час от часа не легче. То одна с сюрпризом прикатила, то другая. — Если бы это я, а то инициатива не от меня исходит. Ну ладно, мама. Как дома дела?
Обсуждали дорогой домашние дела, а в душе у Нины только одно: ведь не ругались ни разу, слова грубого друг другу не сказали. И девочками он всегда гордился, хотя о сыне мечтал. Может, из-за сына ушел Матвей?
Стихала понемногу душевная боль у Нины. В Москве Нину ждала новость. Она поднялась на свой этаж, стала отпирать дверь квартиры своим ключом, а она была заперта на внутренний замок.
Вошла в прихожую, окликнула девочек, но из комнаты вышел Матвей, сказал: — Это я! Здравствуй! — Вот и здравствуйте. «Любовная лодка разбилась о быт». — Просто понял, что без тебя, девочек, не могу жить.
Прости меня, Нина, дурной я такой. Девочки меня простили, теперь решать тебе, скажешь уходи — уйду. Больше она ничего не сказала.
Вроде все вернулось «на круги своя». Она являлась с работы, готовила, ужинали все вместе. И уходили по комнатам, молодые в свою, она с Кристиной в свою.
Позднее с кухни проходил он, смотрел телевизор и ложился в двенадцатом часу спать на диван. Поменялись, так сказать, местами. Раньше на диване спала она. Нину удивляло ее отношение к мужу.
Когда он так внезапно ушел из дома, ничего не объяснив, она хотела его удержать, упросить, чтобы остался. А тут словно что-то отмерло в ее душе. Даже находиться в одной комнате с ним наедине было тягостно.
Она утешала себя, что все пройдет, забудется его предательство. «Надо уметь прощать», — убеждала она себя и не находила в душе силы сделать это.
А время шло. Солнце нагревало крыши, и они сочились капелью. Она едва дождалась субботнего утра. Спросила Кристину: — Может, поедем в деревню вместе? Та отказалась, сославшись на день рождения подруги.
— А меня что же ты не зовешь? У меня же два выходных, — сказал Матвей. — Кто-то должен остаться дома. — Раньше ты так не считала. — То, что было раньше, никогда не вернется.
Комментарии